— Сашка, привет! Немудрено не узнать – ты стал таким лощеным, впрочем, ничего удивительного. Ты ведь у нас в классе был самым умным! Наверное, сейчас ты уже какая-нибудь важная шишка?
— Что ты, Сонечка, чтоб стать важной шишкой, надо столько шишек набить на собственном лбу, а он мне дорог.
— Не прибедняйся, небось, стал каким-нибудь депутатом, министром, политологом? Ну-ка повернись, дай рассмотреть тебя как следует.
— Политика — хорошая кормушка, — согласно поворачиваясь, кивнул головой Саша, — но я человек, если ты помнишь, брезгливый. Не могу, есть из общего корыта. И вообще, политика, партии — это не для меня. Женщина — вот единственная партия, куда я охотно вношу членские взносы.
— По крайней мере, откровенно, — кивнула Соня, — впрочем, этим ты всегда славился. Чем же ты занимаешься?
— Пишу.
— Ты стал писателем?
— Не знаю, писателем или нет, но чем-то вроде. Во всяком случае, это дает возможность жить в своем собственном выдуманном мире и не так уж сильно зависеть от того мира, который тебя окружает.
— И что же ты пишешь в данный момент?
— Еще не придумал названия, а рабочее —«Вечера на хуторе близ дикарки». Дикарку, можешь гордиться, писал, вспоминая тебя.
— Спасибо, обласкал, — усмехнулась Соня. — Неужели это все, что сохранилось в твоей башке о бывшей однокласснице?
В гостях у одноклассника
— Нет, сохранилось многое, но ты как-то дичилась меня. Кстати, я живу в этом в доме, — Александр кивнул на дом, возле которого они стояли,— зайдем? — сделал он приглашающий жест и, не стесняясь, стал подталкивать ее, опустив руку ниже спины, к своему подъезду.
— Сашка, я тетя замужняя, а ты мне делаешь такие откровенные предложения, — возмутилась Соня. — И оставь в покое мой зад, его есть кому лапать.
— Извини, но меня оправдывает то, что я не интересовался твоей анкетой. Значит, не зайдешь?
— Разве я сказала «нет»?
— Но ты не сказала и "да"; помнится, в школе ты говорила, что я — неподходящий для тебя парень?
— Вот заладил, то я его дичилась, то еще что-то! У вас больное воображение, сударь. Это я была девчонкой, а для женщины есть только один вид неподходящих мужчин — те, которые к ней не подходят. Веди, что ли.
Они вошли в его квартиру, Соня огляделась:
— Хорошо устроился, — она плюхнулась на мягкий диван.
— Стараюсь. Ты тоже, давай устраивайся с комфортом.
— Можно бы было и с комфортом, но я пришла в гости к тебе, так что не пытайся сачкануть, сам напросился, — она протянула к нему руки.
Александр встал на колени между ее коленками, уткнулся головой ей в живот и замер. Соня ласково гладила его голову.
— Дурачок ты мой, дурачок, — шептали ее губы, — дичилась я его, видите ли. Да я еще в школе мечтала, чтоб ты вот так прижался ко мне, но ты сам все время трусил.
— Трусил, — согласился Александр, — ты мне казалась такой неприступной!
Тот же класс, но первый раз
Его руки отправились под ее платье, он ласково гладил ее ноги, наконец, решился и взялся обеими руками за резинку трусов. Соня немного приподнялась, он быстренько стянул ее трусики до лодыжек, затем стал снимать их прямо через туфли.
— Дурачок, — тихо засмеялась Соня, — если тебе хочется, чтоб я была в туфлях, я их снова надену.
Она помогла ему, вернее себе, раздеться. Вслед за трусами скинула и платье, теперь на ней оставался только лифчик. Она повернулась к Александру спиной и, сняв его, снова сделала разворот.
— Как я тебе? — спросила она, представ перед ним во всей своей обнаженной красе. Длинные ноги стали длиннее еще и от туфлей, которые она снова надела, немного подстриженный «Бермудский треугольник», в который так стремился попасть Александр, втянутый живот, высокая грудь с набухшими от желания сосками. Хрупкие белые плечи, по которым рассыпались ее черные волосы, — все это выглядело так великолепно, так сексуально, что Саша, который и сам был видный парень и не имел недостатка в желающих оказаться с ним под одной простыней, просто остолбенел.
— Какая ты... — он не договорил, снова упал перед ней на колени и стал страстно целовать живот, лобок, ноги.
Соня взяла его голову в свои руки, тоже опустилась на колени, ее губы нашли его губы и они слились в долгом поцелуе. Потом она оттолкнула его и легла на спину прямо на паласе, почему-то решив пренебречь диваном. Александр не стал возражать, его колени оказались внутри ее гостеприимно распахнутых ног, он склонился над ней, упираясь локтями в пол, она поймала рукой его «самурайский кинжал» и ввела в себя, как бы делая харакири.
Горящие глаза ж
← Назад к списку
